Яков Кротов

Вечная жизнь

 

Улучшает ли людей христианство - вопрос, который никогда не задавался в течение первых 18 веков христианства. В XVIII веке был задан вопрос: "Способствует ли прогресс развитию нравственности" (Руссо получил премию за своё эссе на эту тему). Вопрос о христианстве лишь повторяет вопрос о прогрессе. Проблема не в том, что сама постановка вопроса слишком прагматичная, а в том, что она недостаточна прагматичная. Ведь подразумевается, что христианство должно улучшать христиан. Церковь оказывается чем-то вроде загона, где в особых условиях содержатся подопытные, остальные люди - контрольная группа...

Неопытный христианин начинает из кожи вон лезть, доказывая, что - да, ого-го как улучшает! Бедная кожа... Доказать неправду нельзя, а софизмов нагромоздить можно много. Все они сводятся к тезису Льюиса - который, подобно слишком многим апологетам, считал себя адвокатом Бога, что само по себе благородно, только они считали Бога похожим на подсудимого, которому адвокат запретил говорить. Чисто английское судопроизводство. Льюис даже эссе написал о Боге на скамье подсудимых. Льюис и предложил учитывать различие на старте - мол, может, христианин и не лучше нехристианина, но христианин без христианства был бы намного хуже! Бомжом я был бы и развратником!

С православной точки зрения всё это пустомельство. Как можно даже ставить вопрос о том, улучшает ли христианство людей, если чем дальше, тем глубже покаяние, так что перед смертью глядишь - а ты первый из грешников! Или последний, это с какой стороны гроба смотреть.

Господь Иисус Христос пришёл не улучшать людей. Он не сказал: "Ученики Мои, будьте совершенны!" Он обращался ко всем израильтянам, призывая их соревноваться с язычниками, но при этом Он не сказал,что язычники исключены из соревнования. Напротив! Бог несёт спасение всем, хотя не всем вдруг и разом. Улучшать верующих, оставляя неверующих гнить - не только неспортивно, но и непрактично, это всё равно, что вырезать из обветшалой одежды куски поприличнее и пытаться сшить из них нетканый хитон.

Христос спасает не христиан, а человечество. Поэтому вздорен триумфализм, рисующий историю в виде победоносного шествия верующих среди плачущих от отчаяния и болячек неверующих. Поэтому, с другой стороны, вздорно уныние, когда христианин с недоумением спрашивает, а где же, собственно, Церковь-то... Не в христиан, сколь угодно святых, надо вглядываться, а в Христа - тогда всё станет если не понятно, то светло.

* * *

Одним из комментариев к этому стиху является фраза апостола Павла о том, что Иисус, "образ Божий", не пытался обманом сравняться с Богом. Послание филиппийцам, 2,3: печально знаменитое славянское "не восхищением непщева быти равен Богу" (Флоренский целую статью написал, объясняя, что Иисус тут противопоставлен античным героям, которые подвигами стяжали полубожественность). Синодальный не лучше - "не почитал хищением быти равен Богу". Знаю одну красивейшую женщину, которая считала, что это означает: Иисус не считал Своё равенство Богу воровством.

У Кузнецовой, скорее, комментарий-переложение, а не перевод: "Он, по природе Бог, не держался за равенство с Богом". В оригинале "образ" - то самое "морфи", которое в "морфологии", науке о форме слов. Однокоренное с морфием, потому что от морфия сноведения, а у греков сновидения - от Морфея, сына Гипноса, от которого сны. Только не спрашивайте меня, почему Морфей, который мог якобы принимать любую форму - Морфей, а не Формей. А почему нервы лечит невропатолог, а не нервопатолог?!

Иисус не просто "не держался за равенство с Богом", не просто "не пытался сравняться". Павел подчёркивает, что Иисус отказался от равенства, рухнул в человеческий облик. Даже хуже. Если каждый человек, по словам Державина, и царь, и раб, то Иисус - только раб, нимало не царь. Царём и рабом одновременно может быть лишь тот, кто на самом-то деле и не царь, и не раб. А если ты царь, то, став рабом, ты уже царём быть перестаёшь.

Павел так говорит об Иисусе лишь потому, что упрашивает своих учеников Иисусу подражать. Быть изоморфными Христу, скажем, используя всё ту же форму. Упрашивает по той простой причине, что ученички-то не то что до Христа - до элементарной порядочности не дотягивали. Элементарной благодарности и верности учителю им не хватало. Больным местом Павлом была самая здоровая часть его проповеди: не делайте из обрезания культа! А в Филиппах, судя по письму Павла, после его отъезда пошли сомнения, кто-то стал проповедовать христианство с обрезанием, за ними потянулись...

Павел совершенно справедливо рассматривал это как агрессию в свой адрес и в выражениях не стеснялся: "Берегитесь псов, берегитесь злых делателей, берегитесь обрезания!" Это в напыщенном-то синодальном переводе - псы, а у Кузнецовой просто "собаки", и это ещё не вполне разговорный язык, адекватнее, наверное, было бы - "суки". Зато у Кузнецовой невыносимо прекрасный по двусмысленному устроумию каламбур: не "берегитесь обрезания", а "берегитесь членовредителей".

Причём ругань Павла в адрес "сук" и ученичков, которые за суками потащились, словно кобеля, следует не до, а после его призывов подражать Христу. Принцип пилюли - сперва польстить, потом сказать правду. А сперва - "вы всегда были послушны", "благодаря Бога, когда вас вспоминаю". Из-за этого не сразу понимаешь (а кое-кто вообще не понимает), что посланьице-то - не похвальная грамота, а увещевание к покаянию. Не обрезывайтесь, а образумьтесь! На Христа поглядите - и на себя поглядите!! Да, Павел говорит: сияете как звёзды среди раздора и разврата. Но и это приплетено к призывы: "Всё делайте без ропота и сомнения, чтобы вам быть...". Звёзды - это в будущем...

Так что подражание Христу начинается с подражания смирению Христа, а не с напускания на себя полубожественного вида. Это не означает, что надо стать хуже, чем раньше был - ведь Иисус, став человеком, не стал "хуже". Человек - не хуже Бога, Бог - не лучше человека. Бог - иной. Он вообще Иной, а не просто некий идеальный, бесконечно увеличенный по всем позитивным чертам человек. Поэтому, даже если стал лучше, уверовав во Христа, не стоит этому придавать большого значения. Визит к хорошему психологу может иметь тот же эффект.

Смириться не означает, вопреки очень распространённому русскому предрассудку, и подчинения коллективу. Хотя у Павла: "Ничего не делайте из своекорыстия и тщеславия. Пусть каждый смиренно считает другого выше себя" (Флп. 2, 3). Тут и про единомыслие есть - но ведь это же не то единомыслие, которое предлагал насадить в России Козьма Прутков, и если не приняли его предложения, то лишь потому, что - уже. Давно насажено. Выросло - и видно, что это вовсе не единомыслие, а единобезмыслие. Заботиться не о себе, а о других (стих 4), означает прежде всего думать не о том, стал ли я лучше, а стало ли лучше другому.

Прежде всего, напомним, не заниматься членовредительством - во всех смыслах. Не обрезывать другому то, что мне мешает хотя бы тем, что больше, чем у меня. Не обрывать руки, не вырывать ноги, не вырывать язык. Наоборот - помогать. Другой лучше тебя пишет? Подари ему стило подлиннее, чем у тебя. Другой лучше тебя пашет? Подари ему погонялку для волов, и подлиннее.

Тебе тоже что-то подарят, ты не нервничай. Вон, Господь Иисус Христос крест тебе припас, и предлинный... С креста сможешь проповедовать, как тебе помогла вера? "Посмотрите, какой у меня рак - какие обширные метастазы, как пахнет!... Всё благодаря Христу!" Вот оно - "со страхом и трепетам совершайте своё спасение". Показать другому ренген и сказать - был рак, а теперь нет - тоже, конечно, приятно, только как бы при ремиссии рака не последовало рецессии от Христа.

Рак - это ещё чепуха, это ведь опять о себе, это эгоистическое. Быть звездой над вонючим болотом означает быть среди раковых больных здоровым и всё-таки не тухнуть, чуть-чуть искорки им давать. На чужую Голгофу без Христа так же невозможно, как невозможно было Христу на Голгофу без Отца. Ведь для Христа Голгофа была чужой - это была наша Голгофа, не Его, в том-то и соль... На Голгофу мы всходим, если герои - взлетаем, а Иисус - приземлился.

На своей-то голгофе и без Христа помучаешься - куда денешься, рак не разбирает вероисповедания. Вера-то проверяется на чужой Голгофе - найдёшь силы быть рядом... Впрочем, конечно, заранее скажем: не найду! И не находил!! Вот тут-то силы Божией и начнёшь просить отчаяннее, чем если бы самому было плохо - и это начало спасения.